Неточные совпадения
В два часа едва могли мы
обогнуть Крестовую
гору — две версты в два часа!
Райский
обогнул весь город и из глубины оврага поднялся опять на
гору, в противоположном конце от своей усадьбы. С вершины холма он стал спускаться в предместье. Весь город лежал перед ним как на ладони.
Моросил дождь, когда мы выехали за город и,
обогнув Столовую
гору и Чертов пик, поехали по прекрасному шоссе, в виду залива, между ферм, хижин, болот, песку и кустов.
Река Амагу длиной около 50 км. Начало она берет с хребта Карту и
огибает его с западной стороны. Амагу течет сначала на северо-восток, потом принимает широтное направление и только вблизи моря немного склоняется к югу. Из притоков ее следует указать только Дунанцу длиною 19 км. По ней можно перевалить на реку Кусун. Вся долина Амагу и окаймляющие ее
горы покрыты густым хвойно-смешанным лесом строевого и поделочного характера.
На севере высилась Тазовская
гора, которую мы должны были
обогнуть.
Эту
гору обогнул Наполеон с своей армией, тут переломилась его сила, от подошвы Воробьевых
гор началось отступление.
Под
горой бойкая горная река Каменка разлилась широким плесом, который
огибал круглый мыс, образовавшийся при впадении в нее Березайки, и там далеко упиралась в большую
гору, спускавшуюся к воде желтым открытым боком.
В таком прескверном настроении Родион Антоныч миновал главную заводскую площадь, на которую выходило своим фасадом «Главное кукарское заводоуправление», спустился под
гору, где весело бурлила бойкая река Кукарка, и затем,
обогнув красную кирпичную стену заводских фабрик, повернул к пруду, в широкую зеленую улицу.
Не принимая, по-видимому, никакого участия в разговоре, он смотрел пристально вдоль ростовской дороги, которая,
огибая Терентьевскую
гору, терялась вдали между полей, густых рощей и рассыпанных в живописном беспорядке селений.
Шествие
обогнуло избу и медленно стало подниматься в
гору. Вскоре все исчезло; один только гроб долго еще виднелся под темною линиею высокого берегового хребта и, мерно покачиваясь на плечах родственников, как словно посылал прощальные поклоны Оке и площадке…
Петр и жена его, повернувшись спиной к окнам, пропускавшим лучи солнца, сидели на полу; на коленях того и другого лежал бредень, который,
обогнув несколько раз избу, поднимался вдруг
горою в заднем углу и чуть не доставал в этом месте до люльки, привешенной к гибкому шесту, воткнутому в перекладину потолка.
Вот в последний раз взмыл кверху белой шапкой клуб дыма, и гулко прокатился по реке рокот пушечного выстрела, а барка уже
огибает песчаную узкую косу, и впереди стелется бесконечный лес, встают и надвигаются
горы, которые сегодня под этим серым свинцовым небом кажутся выше и угрюмее.
Наконец в том месте, где горло бухты сужается за
горами, показывается, круто
огибая берег, первая лодка.
Целый караван вьючных лошадей жмется тогда между рекой и каменными
горами, то
огибая, по брюхо лошади в воде, какую-нибудь выдавшуюся скалу, то карабкаясь по каменистым тропинкам, то мелькая на вершинах чуть не под облаками.
Николай Назаров
обогнул мыс, ловко загребая одним веслом, причалил, взял вёсла и выскочил на мостик купальни. Посмотрев в воду, как в зеркало, парень пригладил волоса, застегнул вышитый ворот рубахи, надел жилет, взглянул на часы и, взвесив их на ладони, неодобрительно покачал головою. Потом, перекинув через руку новый синий пиджак, не спеша пошёл в
гору, двигая мускулами лица, точно выбирая выражение, с каким удобнее войти наверх.
Вскоре за первым послышался второй, потом третий свисток. Еще через четверть часа — прощальный гул пронесся вниз по реке и замер. Очевидно, пароход
обогнул тобольскую
гору и партия плыла дальше. Я видел в воображении, как раскрываются брезенты, молодые люди и девушки жадно глядят из-за решеток, как тихо уплывают берега, церкви, здания Тобольска. И может быть, им видна еще на
горе стена моей тюрьмы. Тупое отчаяние, над которым глухо закипало бессильное бешенство, овладело моей душой…
Мы
обогнули деревню, спустились в минуту по мостику, перекинутому через ручей. Дорога шла слегка в
гору по молоденькому лесу; деревья кизила, все красные от множества плодов, мешались с терном. Дорога была узкая, не более четырех человек могло идти по ней рядом; вправо от нее, в кустах, были выкопаны ложементы, приготовленные на случай нападения турок на Попкиой.
И Ровнедь минули, и Щербинскую
гору, что так недавно еще красовалась вековыми дубовыми рощами, попавшими под топор промышленника, либо расхищенными людом, охочим до чужого добра. Река заворотила вправо; высокий, чернеющий чапыжником нагорный берег как бы исполинской подковой
огибал реку и темной полосой отражался на ее зеркальной поверхности. Солнце еще не село, но уж потонуло в тучах пыли, громадными клубами носившейся над ярманкой. В воздухе засвежело; Татьяна Андревна и девицы приукутались.
Года три назад я был в Греции. Наш пароход отошел от Смирны,
обогнул остров Хиос и шел через Архипелаг к Аттике. Солнце село, над морем лежали тихие, жемчужно-серые сумерки. В теплой дымке медленно вздымались и опускались тяжелые массы воды. Пароход резал волны, в обеденном зале ярко
горели электрические огни, в салоне играли Шопена. Я стоял на палубе и жадно, взволнованно смотрел вдаль.
Мы поднялись на
гору, прошли через рожь, потом долго шли по пару и вышли наконец на торную дорогу; круто
обогнув крестьянские овсы, она мимо березовой рощи спускалась вниз к Большому лугу.
Паруса их велики, и им ветер попутен, — они идут скоро, и завтра они будут у Канопа, а в то время, когда весь народ из города выйдет смотреть, как христиане пойдут двигать
гору, войска
обогнут Лохиас и войдут в город.